Социальная несправедливость как побочный эффект

Автор: Кевин Валье
Оригинальная статья: Social Injustice as Emergent Property

Дэвид Фридман недавно призвал участников BHL разъяснить наше понимание социальной справедливости (см. также здесь). Дэвид выразил некоторое разочарование в связи с тем, что представители BHL иногда предлагают определения социальной справедливости, которые кажутся несовместимыми друг с другом.

Мое понимание социальной справедливости немного отличается от взгляда Джейсона Бреннана, поэтому я решил предложить другой ответ на вопрос Дэвида (см. ответ Джеймса здесь и ответ Дэвида Джеймсу тут). Для этого я собираюсь сосредоточиться на социальной несправедливости, а не на социальной справедливости. Я думаю, что мы можем лучше понять, что такое социальная справедливость, сконцентрировав внимание на ее противоположности.

Я полагаю, что термин «социальная справедливость» может использоваться для обозначения нарушений прав человека. Например, если Джон изнасилует Рибу, он совершит серьезную несправедливость, которую можно назвать социальной несправедливостью. Однако это не относится к социальной несправедливости как концепции. Социальная несправедливость часто противопоставляется индивидуальной несправедливости. В частности, интуитивная идея, которая лежит в основе социальной несправедливости, состоит в том, что социальная справедливость не обязательно должна быть результатом каких-либо преднамеренных действий со стороны индивидов, направленных на реализацию социально несправедливых состояний.

Другими словами, социальная несправедливость возникает из-за действий человека, но не обязательно по человеческому замыслу. Звучит знакомо? Определенно. Социальная несправедливость — это побочный эффект определенных социальных, моральных и политических практик. Проиллюстрируем это знакомым примером институционального расизма. Я считаю, что институт является расистским, если он надежно укореняет положение дел, при которых расовая группа не получает должного, основываясь исключительно на расовых свойствах ее членов. Таким образом, даже если никто в институте не является расистом, они участвуют в практике, которая приводит, скажем, к тому, что черные имеют меньше возможностей, чем белые, просто потому, что они черные. Другими словами, институциональные правила действуют так, что неравные результаты вызваны в первую очередь расовыми различиями, даже если ни один человек не действует в расистской манере. Институциональный расизм — это показательный пример социальной несправедливости. Это побочный эффект социального института, который совершает несправедливость, и при этом никто не действует несправедливо.

Я понимаю, что взгляд на социальную справедливости как на «побочный эффект» не так много обсуждался в блоге. Но это то, что в конечном итоге подразумевают все дискуссии об оправдании институтов, а не индивидуальных действий.

Обычный либертарианский ответ на эти случаи состоит в том, что только отдельные лица могут действовать несправедливо. Нет такой вещи, как группа или коллективный агент, который мог бы совершить несправедливость. Таким образом, если, скажем, черные и белые имеют разные возможности из-за своих расовых различий, но ни один человек не действовал расистски, чтобы спровоцировать неравенство, тогда не может быть несправедливости по определению. Неравенство результатов по расовому признаку может вызывать моральное сожаление, но оно не может быть несправедливым. Я считаю, что это мнение ошибочно. И я думаю, что даже ротбардианцы могут признать это, поскольку левые ротбардианцы первыми использовали концепцию социальной справедливости до нас, неоклассических либералов. Почитайте статью Чарльза Джонсона «Женщины и невидимый кулак» как иллюстрацию лево-ротбардианского подхода к социальной справедливости.

Итак, в свете всего этого, позвольте мне дать определение социальной несправедливости:

Социальная несправедливость возникает, когда институциональное устройство порождает распределение благ [в широком смысле], которое является несправедливым [в широком смысле], независимо от преднамеренного замысла отдельных лиц, составляющих институты.

Здесь есть что разъяснить. Во-первых, да, я использую термин «распределение», полностью осознавая, что в некотором важном смысле не существует «распределения» определенных благ центральным органом власти. Я имею в виду нечто гораздо более безобидное — структуру собственности. Во-вторых, под «благами» я подразумеваю «условные единицы» несправедливости, о которых обычно говорят философы (первичные блага, потенциалы, возможности или благосостояние). Чтобы понять идею социальной несправедливости, нам не обязательно ограничиваться только деньгами.

Последнее предложение допускает, чтобы социальная несправедливость образуется независимо от целенаправленных действий индивидов, что означает, что мы можем успешно понимать социальную несправедливость как своего рода побочный эффект институтов и порождаемых ими распределений.

Ключевым термином, который рискует сделать определение рекурсивным и/или вызывающим вопросы, является «несправедливость». Вместо «несправедливости» я просто прошу людей описать предпочитаемую ими систему моральных и политических принципов. «Несправедливость» — это место для подстановки.

Для иллюстрации вставьте либертарианские принципы Ротбарда вместо слова «несправедливсть». Для ротбардианца распределение несправедливо, если оно происходит в результате нарушения принципа ненападения (здесь есть некоторые оговорки, на которых я не хочу останавливаться). Итак, представьте себе процесс спонтанного порядка, который накладывает негативные внешние эффекты на владельца собственности (назовем его Дэвидом). Скажем, например, что Дэвид живет по соседству с общественным парком, где людям разрешено курить (назовем его Смокерс-парком). Дым, производимый любым отдельно взятым курильщиком, обычно быстро рассеивается и не оказывает заметного воздействия на тело и имущество Дэвида. Но поскольку в Смокерс-парке курят очень много людей, от дома и имущества Дэвида начинает пахнуть гарью. А иногда он и его семья задыхаются от дыма. Возможно, против личности и собственности Дэвида было совершено нападение в том смысле, что люди вместе нанесли ему убытки, и они могли делать это справедливо только с его согласия. Но никакой курильщик в отдельности не нарушил права Дэвида. В таком случае, я думаю, будет справедливо сказать, что произошла ротбардианская социальная несправедливость.

Проблема некоторых определений социальной справедливости, рассмотренных Дэвидом, заключается в том, что они соотносят социальную справедливость с социальной справедливостью Ролза. Ролзианская концепция социальной несправедливости предполагает включение принципов Ролза в термин «несправедливый». Так мы приходим к определениям социальной несправедливости, которые предлагаем мы с моими друзьями-ролзианцами. Например, с точки зрения Ролза, социальная несправедливость возникает, когда экономические институты не могут предоставить гражданам достаточные первичные блага, чтобы позволить им наслаждаться своими основными свободами, даже если ни один отдельный участник этих институтов не пытается или не намеревается помешать упомянутому удовольствию. Точно так же, если мы сосредоточимся на политическом либерализме, социальная несправедливость возникает, когда принудительные экономические институты создают распределения, которые некоторые могут обоснованно отвергнуть.

Различные теории справедливости могут использовать идеи принуждения, агрессии, принципы достаточности, первичные блага, минимально достойной жизни и тому подобное, чтобы определить концепцию социальной несправедливости. Но я считаю, что концепция социальной справедливости — это несправедливость, возникшая в результате процесса спонтанного порядка. Социальная несправедливость — это побочный эффект индивидуальной активности. Это своего рода несправедливость, которая является результатом человеческих действий, а не человеческого замысла.

Учитывая то, как я определил «социальную несправедливость», многие либертарианцы ответят: «О, хорошо, это нормально. Ничего особенного. Это все, что волнует вас, BHL? » Я не могу говорить от имени своих со-блоггеров, но с моей точки зрения либертарианцы слишком часто игнорируют социальную несправедливость из-за своего иногда плоского (осмелюсь сказать «карикатурного»?) морального индивидуализма. Я моральный индивидуалист в том смысле, что считаю, что несправедливость может быть нанесена только отдельным лицам, семьям или добровольным ассоциациям. В подлинном смысле я не думаю, что несправедливость может быть совершена против «американцев» или «черных», понимаемых как группы, определенные независимо от их членов. Итак, традиционные либертарианцы правы, когда они подчеркивают, что идея социальной справедливости иногда может быть использована неуместно коллективистски.

Но социальная несправедливость может быть совершена независимо от человеческого замысла. Это важное утверждение, исходящее от многих популярных сегодня либертарианских идей. И мое мнение по этому поводу послужило одной из причин, по которой я присоединился к блогу.

Вторая причина, по которой я присоединился к блогу, заключалась в том, чтобы установить связь между политическим либерализмом и либертарианством для всех, кого это интересует. Я надеюсь выявить еще одну связь в моем следующем посте, где я объясню, что я считаю крутым и интересным в Ролзе. Затем я смогу объяснить, почему я принимаю широкое (образца 1993 года, а не 1971) ролзовское понимание социальной несправедливости. Это завершит мой ответ на вопрос Дэвида.

Обновление: Марк ЛеБар, друг и коллега-философ, резко критикует этот пост здесь.