Социальная справедливость и легитимность прав собственности
Автор: Джейсон Бреннан
Оригинальная статья: Social Justice and the Legitimacy of Property
Перевод: телеграм-канал Libertarian Social Justice (@lsj_ru)
Нередко можно услышать, что либертарианцы кровоточащего сердца (BHL) отвергают «принцип неагрессии». В конце концов, BHL-ы обычно не против, чтобы существовали определенные формы финансируемых государством схем социального страхования, если они окажутся наилучшим способом реализации социальной справедливости в соответствии с нашими экономическими правами. (Обратите внимание, это необходимое, но не достаточное условие…)
Некоторые критики BHL считают, что, по нашему мнению, некто может забрать у них собственность, чтобы помочь бедным. Создается впечатление, что мы выступаем за воровство. У вас есть законная собственность, и вы живете в мирное время. Затем какой-то чувак теряет работу и у него заканчиваются деньги. К вам приходит налоговый инспектор, который с санкции BHL грабит ваш банковский счет, чтобы помочь безработному. Воровство. Правильно? BHL = рационализация дрянного левачества, говоря по-либертариански.
Давайте сделаем шаг назад и порассуждаем о природе собственности. В «Краткой истории свободы» мы с Шмидцем пишем:
Права собственности в некотором роде похожи на заборы. Их цель — помешать. Или, если возведение заборов не ассоциируется у вас со свободой, рассмотрите другую метафору: права подобны светофору. Правила дорожного движения облегчают движение транспорта не столько тогда, когда на светофоре загорается зеленый свет, сколько когда загорается красный. Без светофоров всем нам фактически горит зеленый свет, и в результате возникает тупик. Напротив, система, в которой мы по очереди видим то красный, то зеленый свет, помогает нам двигаться. Система ограничивает нас, но мы все выигрываем с точки зрения нашей способности добиваться того, чего хотим, потому что у нас развиваются взаимные ожидания, которые позволяют нам добиваться того, чего мы хотим, без происшествий. Красный свет может огорчать, но игра, которую для нас создают правила, носит положительный характер. Мы все добираемся туда, куда мы идем, быстрее, безопаснее и предсказуемее, потому что мы знаем, чего ожидать друг от друга.
Здесь довольно много говорится о собственности, но сегодня я сосредоточусь только на одном моменте: права собственности — это принудительные барьеры. Представьте себе мир, в котором ничто никому не принадлежит, и поэтому каждый может использовать все, что ему нравится. Как заметил Локк, первый человек, претендующий на право собственности на какой-либо участок земли или какой-либо объект, как правило говорит следующее:
Привет всем! Помните, как неделю назад вы все могли свободно гулять по этому полю? Помните, как раньше можно было есть любые ягоды, которые там растут? Ну, больше нет. Теперь я объявляю это поле своим. За исключением особых обстоятельств, вы можете пересекать его только с разрешения. Вы не можете есть ягоды, пока я не позволю. Более того, я считаю, что имею моральное разрешение использовать насилие, чтобы помешать вам вступить на поле или съесть ягоды. Если ты зайдешь на этот участок земли, я тебя побью.
Локк отвечает: «Ого! Что могло оправдать утверждение такого рода прав?». Когда кто-то претендует на право собственности, он в первую очередь ограничивает свободу других и, более того, требует дозволения применять насилие против них. Это нуждается в обосновании. Так в чем же оно заключается?
Один из ответов, который многие либертарианцы находят привлекательным, заключается в том, что вы вправе считать объект своим (и заявлять о насильственных действиях в случае нарушения прав собственности) при условии, что вы «смешиваете свой труд» с объектом, «гомстедите его» или «интегрируете его в ваши жизненные проекты».
Но другие, например Локк, считают, что этого недостаточно. В конце концов, объявляя что-то исключительно своим, вы, в первую очередь, ограничиваете то, что другие могут использовать, и препятствуете тому, что они вольны делать. Вы также требуете, чтобы они признали эти вещи вашими, и требуете, чтобы они признали ваше право использовать насилие для подтверждения ваших требований. Как считает Локк, вам нужно оставить «достаточно и того же самого качества для других». Повеяло социальной справедливостью. Идея состоит в том, что в целом система частной собственности должна быть выгодна всем (или очень близка к этому). Как Шмидц уточняет в своей статье «Институт собственности», первоначальное присвоение уменьшает запас того, что может быть первоначально присвоено, но не уменьшает запас того, чем можно владеть. Например, типичный американец сегодня намного богаче, чем первые люди, которые присвоили себе землю в Америке.
Роберт Нозик, формулируя теорию Локка, обсуждает то, что он называет «тенью [локковской] оговорки» [1]: система прав собственности в целом должна и в будущем продолжать оставлять достаточно и не худшего качества для других, или система в целом не будет полностью легитимной. Недостаточно того, что когда права на ничейные объекты только начинают утверждаться, новоиспеченные владельцы оставляют достаточно и того же самого качества для других. Система должна продолжать соблюдать это условие с течением времени.
Итак, даже у Локка с Нозиком мы находим подтверждение той точки зрения, что система прав собственности должна пройти проверку на то, как она влияет на других людей. Права не являются законными, если они не приносят достаточной пользы другим людям (или, возможно, если они не причиняют им вреда относительно некоторого исходного уровня, хотя я не уверен, что имеет значение, как мы это сформулируем).
Локк, Нозик и BHL-ы в целом соглашаются относительно условий оправдания режима собственности. Мы просто расходимся в деталях. Мы, BHL, придерживаемся более строгих взглядов на то, как должны работать системы прав собственности, чтобы режимы собственности были законными. (Я не собираюсь обсуждать здесь, почему мы это делаем.)
Таким образом, при известных обстоятельствах, если факты окажутся такими, какими мы предполагаем, BHL будут отстаивать определенные программы государственного социального страхования. Означает ли это, что мы поддерживаем правительство в краже законной собственности людей на благо помощи бедным? Нет. Вместо этого мы говорим, что если будут обнаружены определенные факты, то вещи, которые заберет правительство, не будут по праву принадлежать вам.
Для сравнения, обратимся к Нозику. Предположим, вы приобрели водоем, не нарушая чьих-либо прав. А теперь предположим, что в одночасье, ни по чьей-то вине, и по причине, которую никто не мог предвидеть, высохнут все водоемы, кроме вашего. Предположим, в вашем водоеме более чем достаточно воды для всех. Даже Нозик не думает, что все должны продолжать считать водоем вашим, и что вы можете свободно использовать его по вашему усмотрению. Вместо этого, в свете фактов, ваши права на воду изменились. (Сам Нозик озадачен тем, как изменятся ваши права, но он почти уверен, что вы должны позволить людям получать воду, по крайней мере, по разумной цене). Дело не в том, что теперь люди могут брать вашу воду без вашего разрешения или что вы должны отдать им свою воду по назначенной кем-то цене. Скорее всего, теперь водоем может даже не принадлежит вам, несмотря на то, что он был вашим по праву, когда вы изначально приобрели его.
Примечания
- Нозик пишет в главе 7 книги “Анархия, государство и утопия”:
Титул каждого владельца на его имущество включает историческую тень оговорки Локка относительно присвоения. Это запрещает ему передавать права собственности в пул, нарушающий оговорку Локка, а также запрещает использовать имущество — независимо или по согласованию с другими — в нарушение этого условия, т.е. ухудшая положение других по сравнению с их базовым положением. Как только становится известно, что чьи-то права собственности нарушают оговорку Локка, возникают жесткие ограничения на то, что он имеет право делать со «своей собственностью» (которую уже трудно продолжать так называть без оговорок). Так, человек не имеет права присвоить единственный источник воды в пустыне и устанавливать любую цену на воду. Он также не имеет права назначать любую цену по своему усмотрению, если он владеет одним источником, но, к несчастью, случилось так, что все остальные пересохли. Эти прискорбные обстоятельства, в которых нет никакой его вины, приводят в действие оговорку Локка и ограничивают его права собственности. Сходным образом право собственности на единственный остров в океане не позволяет владельцу выкидывать оттуда потерпевших кораблекрушение за посягательство на его собственность, потому что такое поведение нарушило бы оговорку Локка.
